Роковая ошибка Алексея Гурышева
В советском хоккее не существовало запрета на критику работы арбитров. Иногда это приводило к негативным последствиям.
Матч 19 сентября 1975 года между «Спартаком» и ЦСКА закончился со счётом 4:4. Ничья между равными командами — дело обычное, однако игра вышла скандальной, и самым негативным образом отразилась на карьере одного из участников. Речь о главном арбитре Алексее Гурышеве.
В третьем периоде при счёте 3:2 в пользу ЦСКА Гурышев не засчитал гол спартаковца Сергея Короткова, поскольку его партнёр Владимир Шадрин находился в площади ворот. А через несколько минут засчитал — скорее всего, ошибочно — гол Виктора Жлуктова, забитый практически в такой же ситуации. Красно-белые всё же смогли свести игру к ничейному результату, но, ошибка Гурышева была раздута в прессе, не без помощи главного тренера красно-белых Николая Карпова.
Скандал развивался неторопливо. Спустя неделю после матча казалось, что страсти улеглись. Чемпионат шёл своим чередом, а Алексей Гурышев без происшествий отработал встречу между ЦСКА с «Торпедо» 27 сентября.
Однако на следующий день в еженедельнике «Футбол — Хоккей» от 28 сентября журналист Аркадий Ратнер написал следующее:
«Она <игра> была испорчена крайне неквалифицированным судейством А. Гурышева. <…> Жлуктов, забивая Зингеру четвёртый гол, фундаментально обосновался в площади ворот. Гурышев, сопроводив своё решение замысловатым, непонятным жестом, после некоторого колебания гол засчитал. <…> Но о квалификации наших судей, об их отборе и назначении на важные игры вопрос должен ставиться остро и принципиально».
Ратнер в своей заметке дважды прошёлся по квалификации Гурышева. А ведь это был тот самый Алексей Гурышев из «Крыльев Советов» 1950-х годов — один из лучших хоккеистов своего поколения, олимпийский чемпион 1956 года, завершивший карьеру будучи лучшим снайпером отечественных чемпионатов (379), этот рекорд был побит лишь в 1972 году — через 11 лет после того как Гурышев переквалифицировался из хоккеиста в судью. Кто-то может сказать, что отличный хоккеист — не обязательно отличный арбитр, но это не случай Гурышева, который и на новом поприще семь раз входил в десятку лучших; неоднократно работал на международных матчах. Сложно упрекнуть такого человека в недостатке квалификации, и приведённые здесь слова Ратнера расцениваются как банальное оскорбление.
Спустя ещё неделю в следующем номере «Футбол-Хоккея» от 5 октября вышел большой материал с опросом главных тренеров ведущих команд чемпионата СССР «Довольны ли вы стартом?». В нём наставник «Спартака» Николай Карпов вновь вспомнил эпизод с засчитанной шайбой Жлуктова:
«… к разряду непредвиденных трудностей я бы отнес судейские ошибки, влияющие на результат матча, а следовательно, и на настроение хоккеистов. Именно такую ошибку допустил Гурышев в матче «Спартак» — ЦСКА. Не нахожу оправданий опытному арбитру, который засчитал гол забитый при явном для всех нарушении правил».
Несмотря на то, что Карпов отдал должное опыту Алексея Гурышева, странно что спустя две недели после игры с ЦСКА ему всё ещё не давала покоя та шайба. Может быть, она лишила его команду важного очка и лидерства в чемпионате? Нет: «Спартак» тогда шёл третьим, очки терял ещё со СКА (тоже ничья), «Крыльями Советов» и «Торпедо» (два поражения). В том же материале Карпов посетовал ещё на действия своих защитников и вратарей, приведшие к 42 шайбам, пропущенным в десяти матчах — то есть очевидно, что причин, повлиявших на его настроение, хватало и без Гурышева.
В том же номере журналист Евгений Рубин в заметке «В выигрыше будут все» ещё раз поднял тему судейской ошибки двухнедельной давности:
«Что повлияло на А. Гурышева в тот злосчастный миг? Неудобная позиция? Какие-то отвлекающие обстоятельства? Скверное самочувствие? Или дал знать о себе возраст (к обслуживанию международных соревнований судьи, достигшие пятидесяти лет, не допускаются, да и у нас, хоть это и не зафиксировано в правилах, обычно не доверяют судейство в высшей лиге тем, кому за пятьдесят)?»
Алексею Михайловичу тогда, действительно, было 50 лет, юбилей он отпраздновал в марте. И, действительно, запрета на судейство в этом возрасте не было. Да и сам факт назначения Гурышева на игру между двумя лидерами однозначно свидетельствует о том, что ни к его квалификации, ни к его возрасту вопросов у руководства не было. Однако раздутый скандал привёл к его отстранению от обслуживания матчей Высшей лиги. Правда, в следующем сезоне Алексей Михайлович судил ещё три игры — на этот раз уже действительно последние. После этого Алексей Гурышев в хоккее уже ни на каких должностях не работал: по сути, суперзвезду первого поколения, сравнимую по масштабу с Всеволодом Бобровым выперли (а другого слова здесь не подобрать) не только из профессии, но и из отрасли вообще.
Интересен вывод Рубина из той истории. Сравнивая хоккейный чемпионат (в котором тогда не практиковались обязательные послематчевые пресс-конференции) с футбольным (где они были), он вещает:
«Мы же привели в пример опыт футбола потому что хоккейные пресс-конференции — так уж сложилось — носили всегда познавательный характер, футбольные сразу стали оружием в борьбе с судейскими промахами и помогли выявить и отстранить от судейства некоторых бракоделов».
Странно, конечно, что Рубин вслед за Ратнером позволил себе откровенную грубость в адрес Гурышева. Странно, что «познавательный характер» пресс-конференций он выставил в негативном качестве. И что в качестве позитивного увидел механизм критики арбитров. Да ещё и по горячим следам — когда эмоции тренеров могут преобладать над разумом.
Сегодня критика арбитров чревата для тренеров штрафом. И на примере этой истории хорошо видно, что эта практика возникла не на пустом месте. Любой человек, в том числе профессионал своего дела — а Алексей Гурышев был именно таким — может допустить ошибку. Но организовывать из-за этого натуральную травлю в прессе — недопустимо.
