Алексей Мишин — первый советский хоккеист в стране блока НАТО
В 1980 году нападающий горьковского «Торпедо» Алексей Мишин перешёл в «Гамбург», где провёл два сезона. К тому времени советские хоккеисты уже выступали за зарубежные команды, но Мишин стал первым, кто в разгар Холодной войны работал в стране, входящей в блок НАТО.
— Не знаю наверняка, первый ли, но один из первых — точно. До меня хоккеисты из СССР уже играли за рубежом, но это были либо страны социалистического лагеря, либо так называемые нейтральные, вроде Финляндии или Австрии. Я же отправился играть в ФРГ.
— Как вы узнали о предложении «Гамбурга»?
— Когда заканчивался сезон 1979/1980, мне уже было 33 и я подумывал завершать карьеру. Вдруг позвонили из Спорткомитета и сказали, что есть возможность поиграть в ФРГ. Я приехал в Москву, встретился с администратором «Гамбурга», с которым заключил годовой контракт. Мы после на Красной площади сфотографировались, он мне торжественно передал вымпел. Недавно мы с ним встретились снова, когда меня пригласили на празднование пятидесятилетия «Гамбурга» в 2018.
— Почему выбрали именно вас?
— Честно говоря, я до сих пор не знаю, как решали, что это буду именно я. Из Гамбурга пришло письмо с просьбой прислать советского хоккеиста — кого конкретно, указано не было. Спорткомитет сам меня выбрал. Думаю, немцы до подписания контракта и не знали меня. Но, очевидно, попали в цель.
— Перед отъездом в Гамбург с вами проводили беседу — например, сотрудники КГБ?
— Вы знаете, я в течение карьеры — начиная с 1965 года — неоднократно выезжал за рубеж, в том числе в капиталистические страны. Ко мне вопросов никогда не возникало, поэтому я бесед избежал. Доверие ко мне было.
— Какую зарплату вам предложили?
— Спорткомитет заключил контракт с «Гамбургом» на 40 000 марок в год. Конечно, я в начале губы-то раскатал, однако оказалось, что мне из них причиталось около 2 000 в месяц, остальное уходило в пользу государства. Но мне хватало на достойное проживание, экономить не приходилось. Как я позже узнал через министерство иностранных дел, моя зарплата соответствовала примерно доходу рядового сотрудника советского посольства — например, атташе — в Германии.
— Вы отправились в Германию один?
— Нет, с женой и младшей дочкой, которая тогда только родилась.
— Вы были в хорошей форме?
— Контракт подписали ещё в марте, а приехал я в сентябре. Летом я понимал, что нужно как-то готовится. Поэтому заранее попросил руководство «Торпедо», чтобы пройти с командой предсезонку. Кажется, тогда Николай Карпов был тренером, он не отказал.
— Руководство «Торпедо» никак не препятствовало отъезду?
— Нет, как видите, даже помогали. Я для них, наверное, старенький уже был, всё-таки отыграл 15 лет.
— Какими были бытовые условия в Гамбурге?
— Сначала меня поселили у доктора команды. У него была своя клиника, такой двухэтажный особнячок. Мне выделили комнату с кухней и ванной. Даже для маленькой дочки коляску дали —прямо в аэропорту с ней и встретили. Питались мы вместе с семьёй доктора. А недели через две предоставили двухкомнатную квартиру. Помимо этого, в качестве рекламы, выделили новую машину BMW 525. 150 лошадиных сил — по тем временам очень неплохо. Она, конечно, хорошо потребляла бензинчик, но нашлись болельщики, из какой-то нефтяной компании, которые меня прикрепили к бензоколонке. И оба года с топливом проблем не было.
— Вам удалось забрать её домой?
— Нет, хотя они предлагали. С моей зарплатой было тяжело приобрести такой автомобиль. Я купил в салоне «Дойче-Лада» третью модель «Жигулей», помимо этого у меня дома оставалась «Волга-24».
— В ФРГ тогда продавались советские машины?
— Да, немцы покупали, на дорогах я регулярно видел наши машины.
—«Гамбург» был сильной командой?
— Он выступал в Оберлиге — третьей по силе в ФРГ. Задача стояла выйти во вторую, и с ней мы в первый же сезон справились. Я выступил удачно, кажется, только в последней игре не участвовал, мне ребро сломали. Если не ошибаюсь, забросил около 70 шайб и стал лучшим бомбардиром лиги.
— Это была профессиональная команда?
— Нет, не могу так сказать. Некоторые ребята работали на различных предприятиях, профессионалами у нас были человек пять.
— Помимо вас в составе были иностранцы?
— Да, тренером был канадец. Я, собственно, тоже был тренером, только играющим. Приходилось выходить на всех позициях, в воротах только не играл. Ещё был швейцарец, а ворота защищал поляк Зигмунд Крабок.
— Как вас приняли в команде?
— Хорошо. В самом начале, когда мы только переехали в квартиру, я устроил небольшой приём для ребят. Рассчитывал на 20 человек, а пришло в два раза больше. Но мне советское консульство помогло всё организовать, через него, например, можно было алкоголь купить намного дешевле, чем в обычном магазине. И ребята вечеринку восприняли очень хорошо.
— Как вы общались с партнёрами?
— Переводчика у меня не было. Но, во-первых, мне помогал вратарь, Зигмунд — он неплохо знал русский язык. Во-вторых, его жена была из русских немцев, репатриировалась из СССР, русский был для неё родным языком. В-третьих, я в школе учил немецкий и определённый словарный запас имел. Ну и самое главное, в одной из школ Гамбурга преподавали русский язык. Меня пригласили на урок, я пообщался с учителем, с детьми, и мы решили продолжить встречи. На протяжении почти двух лет после тренировок я задерживался на арене и полчаса или больше общался со школьниками. Это было полезно и для них, и для меня. Я их поправлял в русском, они меня в немецком. Потом эти ребята прислали мне два альбома, которые сами сделали — с вырезками из немецких газет, где писали обо мне. Скажу больше: когда вернулся в Горький, мне позвонил консул СССР в Гамбурге и рассказал, что советский посол в ФРГ обратился в Спорткомитет с просьбой за мою работу присвоить звание Заслуженного мастера спорта. Можно сказать, за укрепление дружбы народов. Но это полагалось только за достижения на чемпионатах мира и олимпиадах, а я там не выступал.
— Как вас встретили болельщики?
— У «Гамбурга» небольшой дворец на 3 000 зрителей, и он всегда был полным. Болельщики вывешивали немецкий и швейцарский флаги, а когда я начал выступать, к ним присоединился и советский. И этот флаг частенько путешествовал, когда мы отправлялись на выезд. Немецкие болельщики ездили за нами по дорогам Западной Германии с советским знаменем — с серпом и молотом.
— Как вы отыграли второй сезон?
— Точно не хуже чем первый, забил не меньше. Был один любопытный случай. Команда Штутгарта вылетела из Бундеслиги и выступала в нашей, второй. Мы проиграли им в гостях, кажется, 5:6, но все пять шайб забросил я. После игры прибежал наш администратор и сообщил, что они хотят меня забрать. Предлагали хорошие условия, но как я мог перейти, у меня же было соглашение с «Гамбургом». Кстати, после первого сезона сумму контракта увеличили — с 40 000 до 80 000 марок в год.
— А ваша зарплата изменилась?
— Нет, на мне это никак не сказалось, я по-прежнему получал около 2 000 в месяц. Но «Гамбург» иногда устраивал различные рекламные акции со мной. Причём деньги не платили напрямую, а, например, позволяли отовариться в торговом центре на определённую сумму.
— Почему при такой успешной игре вы провели в «Гамбурге» только два сезона?
— В принципе физическая форма у меня была нормальная, я бы остался. Но дома тяжело заболел отец, кроме того старшая дочка уже два года жила без родителей. В Гамбурге не было русской школы, поэтому её пришлось оставить в Горьком, с родителями жены. Вернуться было необходимо. В команде и городе ко мне очень хорошо относились, и были бы рады если б я остался ещё на сезон. Когда уезжал, меня пригласили на футбол, футбольный «Гамбург» тогда был чемпионом Германии, а в команде выступал легендарный Франц Беккенбауэр. Мы с футболистами часто общались, приходили друг к другу на тренировки. И вот меня провожали на футбольном стадионе, на табло написали «Auf Wiedersehen, Alexey!». Было очень приятно.
— После вас в «Гамбурге» были другие советские хоккеисты?
— Да, уже в следующем сезоне там играли Юра Лебедев из «Крыльев» и спартаковец Сергей Коротков. Кажется, они даже жили в моей квартире.
— Вы поддерживаете связь с «Гамбургом»?
— В начале девяностых меня, Лебедева и Короткова позвали поиграть в товарищеских матчах. Мы уже в возрасте были, но смотрелись хорошо, наша команда победила всех. Второй раз в 2018 году меня с супругой пригласили на пятидесятилетие «Гамбурга». Честно говоря, я не ожидал такого приёма. Нам полностью оплатили дорогу туда и обратно, разместили в центре Гамбурга, в «Гранд-отеле». Мы сходили на хоккей, на ту же арену, где я играл. В перерыве меня пригласили на лёд, пришлось вспомнить немецкий язык, чтобы произнести речь. Был полный стадион, люди приветствовали, хлопали. Ещё перед игрой я заметил, что едва ли не каждый третий болельщик был в свитере с 15 номером и моей фамилией. На следующий день нас повезли на футбол, и администратор — тот самый, который когда-то подписывал контракт — выступил перед игрой и объявил, что меня признали лучшим нападающим «Гамбурга» за всю историю. И вот когда уже вся футбольная арена встала и начала аплодировать, я немного потерял дар речи. Это было нечто потрясающее.
