Никита Артамонов: «Первые десять дней после обмена в «Торпедо» были серьёзным шоком»
Нападающий Никита Артамонов, в 19 лет входящий в десятку лучших бомбардиров КХЛ текущего сезона и являющийся лучшим бомбардиром «Торпедо», в интервью KHL.ru рассказал о причинах повышения своей результативности, о своих привычках и характере, а также о трудностях переезда из Нижнекамска и любимых местах в Нижнем Новгороде.
«У меня бывают визуализации перед играми»
– Вы входите в число лучших бомбардиров текущего сезона КХЛ. Какие-то ощущения испытываете в связи с этим?
– Какой-то год в ДЮСШ я был одним из лучших бомбардиров сезона, но это было только один раз. Конечно, это ни в какое сравнение не идет с КХЛ. Ничего особенного не чувствую, но очень приятно. Продолжаю работать. Пока это ничего не значит. Нужно показывать стабильную игру, чтобы удержаться на этом уровне.
– При этом у вас просто фантастический процент реализации бросков – более 30, в то время как хорошим показателем считается 12-15 процентов. Как это можно объяснить?
– Даже не знал об этом. Видимо это плоды того, что я много хожу в бросковую зону. По ходу прошлого сезона была масса моментов, которые я не реализовывал. И я задумался. Потому что не дело, когда я не могу превратить в голы моменты, которые сам создаю и которые мне создают. Решил конкретно заниматься этим вопросом и видимо сейчас пошло.
В бросковой зоне есть тумбочка, которая лежит никому не нужная. Эдуард Константинович Занковец посоветовал мне бросать с неё, чтобы было максимально приближенно, будто я на коньках. Когда я стал так делать, броски сначала не получались. Потому что одно дело бросать, стоя на полу в кроссовках, и другое – бросать из положения как на коньках. Но после этого броски на льду стали лучше получаться.
– Ваш дебют состоялся в сезоне 2022/2023 в матче против ЦСКА, который «Торпедо» проиграло 3:8. Перед этим в Минске вы целый матч просто просидели на скамейке запасных. Сильно волновались тогда?
– Нет. У меня на протяжении всей карьеры, где бы я ни дебютировал, что в МХЛ, что в КХЛ, не было волнения или чего-то подобного. Просто выхожу и играю. В прошлом сезоне и в Минске, и в матчах с ЦСКА ощущал что-то вроде дежавю, с той разницей, что два года назад я наблюдал со стороны, а сейчас играю. Наверное, все через это проходят. Где-то надо посидеть, почувствовать атмосферу, а потом входить в игровой ритм.
– В матче с «Ак Барсом» 28 сентября 2023 года Вы забили первый гол в КХЛ и после игры сказали, что ещё с утра знали, что забьёте. Неужели действительно знали?
– У меня бывают визуализации перед играми. И именно почему-то перед матчем с «Ак Барсом» я это увидел. В детстве часто против «Ак Барса» доводилось играть. Понятно, что сейчас там нет моих сверстников, и команда собрана из звёзд, но всё равно. Плюс предельная мотивация была в матче против клуба из Татарстана, откуда я родом. Перед дневным сном визуализировал свой гол, и в итоге так и получилось.
– Вас кто-то научил этому приёму?
– Нет, это началось с детства. В классе восьмом или девятом в день игры шёл в школу, включал музыку и в голове возникало, что надо сделать вот так и вот так, вплоть до конкретных манёвров. Не всегда конечно получалось всё именно так, но иногда проходило.
– Перед матчем с «Автомобилистом» 27 октября 2023 года, тоже была визуализация, что наберёте четыре очка?
– Нет, тогда ничего не было. Просто матч хорошо сложился. Визуализация происходит не каждый матч. В этом сезоне мало было таких моментов. Можно сказать, что это уже не так необходимо.
– В том же матче против «Автомобилиста» вполне мог состояться и первый хет-трик, но вы в конце игры не стали бросать по пустым воротам, а отдали передачу Максиму Летунову. Сейчас жалеете?
– Нет, конечно. Для меня всегда важен командный результат. Матч против «Автомобилиста» был напряженным. Я же там перед этим моментом в штангу попал и когда передачу Летунову отдавал, момент для броска тоже был не самый хороший. Главное – команда выиграла, а хет-трик ещё будет.
– Хет-трик мог состояться и в матче с «Сочи» 9 февраля 2024 года, но в одной из атак Никита Артамонов отдал передачу Арсению Варлакову, который бежал и громко просил передачу…
– Да, там тоже отдал передачу. Когда делаешь кому-то что-то хорошее, это обязательно вернётся.
– Ценный совет для ваших партнёров – кричи и тебе сделают передачу?
– Да, именно так. Но сейчас мы с партнёрами уже и без подсказок друг друга понимаем. Подсказки, конечно, нужны, как например в Магнитогорске, когда я крикнул, и мне сразу Максим Летунов передачу отдал. Но смотреть всё равно нужно, вдруг партнёр кричит, а на самое деле закрыт. Или соперник специально кричит, будто свой. Есть команды в КХЛ, где так делают.
– В отличии от прошлого сезона, в этом вы играете почти всегда с одинаковыми партнёрами. Это как-то влияет на вашу игру?
– Влияет, но не так сильно. Хочется всегда играть с партнёрами, которые тебя понимают и которых ты понимаешь. Это важная часть хоккея, но в хоккее бывает всякое. Травмы и так далее. Нужно находить подход к каждому партнёру и со всеми уметь играть. В прошлом сезоне хорошо играли с Максимом Летуновым. Игр двадцать с ним сыграли, поначалу вроде шла игра. А потом пошло что-то не так, и я уже не помню, с кем начал играть. Много разных троек зацепил.
«В 18 лет не успел прийти на тренировку, а вместо решетки на шлеме – визор»
– В этом сезоне обращает на себя внимание спокойствие Никиты Артамонова в решающих моментах. С чем это связываете?
– Взрослею. Больше уверенности приобретается, когда матчи хорошо складываются и очки набираешь. А когда уверен в себе, то и в моменте проще забивать.
– По собственным ощущениям, вы сейчас на пике формы?
– Думаю, что спокойно могу играть на этом уровне весь сезон. Главное – не загоняться в каких-то моментах. Всегда будут ошибки. Думаю, спокойно могу пройти так весь сезон.
– Вы говорили, что, играя в КХЛ стали лучше восстанавливаться. Имеется ввиду что стали внимательнее подходить к процессу восстановления или то, что организм стал лучше восстанавливаться?
– У нас тренер по ОФП делает правильный план по занятиям в зале, в том числе бывает, что и сразу после матчей мы занимаемся. Иногда после игры неприятно идти в зал работать, особенно если команда проиграла. Но на следующую игру эта работа даёт огромные плоды в плане самоощущения. То же самое можно сказать про подход к восстановлению дома, который изменился именно после моего прихода в КХЛ. Игорь Николаевич Ларионов вопросу восстановления уделяет всегда очень много внимания.
– Вы упоминали, что любите гулять. Или это в прошлом?
– Нет, всё также гуляю. Перед игрой я остаюсь в отеле рядом с ареной и иду гулять до входа в университет имени Лобачевского, разворачиваюсь и иду обратно. Это занимает 20-30 минут. После игры также хожу дышу воздухом.
– Маршрут для прогулок после матча специально проработан?
– Нет, иду в сторону дома. Мне ехать до дома минут 10, поэтому я иду до торгового центра, который рядом, а потом вызываю такси и еду до дома. Никуда не спешу – просто иду. Иногда контролирую шаг. Понимаю, что могу пройти за 10 минут, сбавляю темп и дохожу за 15-20 минут. Такие прогулки начались со школы. Мне было до школы 40 минут пешком, я вставал в 6 часов 40 минут и шёл.
– Это физиологическая или психологическая потребность?
– И то, и другое. Я люблю гулять, особенно ближе к ночи, часов в 9-10 вечера, когда мало людей. Идёшь один, в наушниках музыка, вокруг свежий воздух – шикарно.
– После заброшенной шайбы, какая музыка звучит на арене, знаете?
– Английский рэп. Это мой выбор. Понравилась мелодия песни и слова. Сейчас думаю вернуть песню, которую мне в прошлом сезоне ставили. В принципе мне по настроению разная музыка заходит.
– Даже Федор Шаляпин и Юрий Антонов?
– Таких не знаю. Знаю Михаила Круга. Три его песни добавлены в мой плейлист: «Фраер», «Кольщик» и какая-то третья. Я посмотрел сериал «Легенды о Круге», мне понравилось, и после этого начал слушать его песни.
– На возможный хет-трик есть какая-то заготовка на празднование?
– Обычно, когда забиваю, ничего в голову оригинального не приходит. Буду импровизировать.
– Известный факт, что когда вам исполнилось 18 лет, то решётку с шлема вам сняли партнёры…
– Да, когда мне только исполнилось 18 лет, я пришёл на тренировку, где Алексей Кручинин и Богдан Конюшков меня поздравили и пошли отдали мой шлем нашему сервисмену, который поставил визор вместо решётки. Хотя я не хотел поначалу решётку снимать. Сейчас, конечно, уже привык, очень удобно. А тогда хотелось или сезон в решётке доиграть, или хотя бы месяц. Не знаю с чем это было связано, что-то в голове сидело. На Кручинина и Конюшкова никаких обид не было. Было смешно даже, что я не успел прийти, а вместо решётки уже визор.
– Почему по юношам у Вас был 29 игровой номер, а сейчас во взрослом хоккее 79?
– Вообще ни с чем не связано. Когда меня обменяли, то не спрашивали, какой мне номер дать. Подготовили майку с номером 79 и всё. И я как-то подумал, что между 29 и 79 всего одна цифра разница и не стал менять. Теперь мне 79-й номер мне даже больше нравится.
«В детстве заплакал, когда в первый раз увидел хоккей»
– Правда, что вы уговаривали не менять вас в «Торпедо»?
– Не уговаривал, просто не хотел обмена.
– Представляете, если бы руководство «Нефтехимика» согласилось и не стало вас менять?
– Там и близко не было варианта остаться. Но если бы и сложилось так, то думаю, что все нормально бы пошло в карьере. Просто было бы меньше игрового времени и прыгал бы из лиги в лигу, а не как в «Торпедо».
– После перехода в «Торпедо» вы сказали, что в «Нефтехимике» Вам бы шанса не дали. Сейчас можете эти слова подтвердить?
– Если смотреть сейчас, то в «Нефтехимике» играют один-два местных молодых хоккеиста. Остальные играют не местные воспитанники. В Нижнекамске много молодежи, но они все просто уходят. «Нефтехимик» забирает себе тех, кто раньше был звездой в других клубах и у кого из них закончился контракт. Для молодых просто не остаётся места.
– Первые десять дней после перехода из Нижнекамска в Нижний Новгород –это самые страшные дни в Вашей карьере?
– Самые страшные дни – это травмы. А эти десять дней были серьёзным шоком. Сказалось то, что я уехал, как только мне исполнилось 16 лет. Тяжело было уезжать от родителей. Но команда хорошая была, и меня быстро приняли. Через месяц-другой привык и к команде, и к быту. Потом ещё и Кубок Харламова выиграли в том сезоне. Очень помогли Антон Силаев и Андрей Крутов. Когда мне что-то было непонятно, я писал Антону Силаеву, и он мне сразу отвечал.
– Прошлый сезон вы жили на базе…
– Не весь сезон. Полсезона жил на базе, а потом переехал на квартиру. На базе была своя атмосфера ещё с чемпионского сезона «Чайки». Но хотелось жить поближе к ледовой арене. Каждый день ездить на такси с автозавода было не особо приятно. Надо было раньше вставать, раньше всё делать. Сейчас всё близко, и после тренировки можно задержаться, зная, что всё рядом, и не надо ехать час. Поначалу было непривычно одному в квартире, а потом начал с мамой созваниваться, она мне подсказывала по быту. Стало легче.
– Вы после игр звоните маме. Почему не папе?
– Папа тоже звоню, но бывает, что он уже спит в это время. У него работа тяжёлая, он дальнобойщик. Меня дождаться после игры – это надо подождать часа полтора. Поэтому бывает, что с папой созваниваемся только на следующее утро. А мама всегда ждёт звонка. Если проиграли, то мама подбодрит. По игре чуть-чуть спросит, а дальше уже просто разговор. Каждый раз спрашивает, как здоровье. Ей самое главное, чтобы у меня со здоровьем всё было хорошо.
– Вы с 4 до 8 лет занимались хоккеем в Камских полянах. Кто вам там поставил катание?
– Я много занимался и с папой, и со старшим братом. Помимо тренировок, я ещё не пропускал ни одного массового катания. Меня брат с собой брал.
– То есть плакали Вы только на первой тренировке?
– Я плакал не на первой тренировке, а когда первый раз увидел хоккей. Мне было три года и семь месяцев. Меня привели папа и мама на хоккей, где играл мой старший брат. Мне не понравилось, я заплакал, и мы уехали. А на следующий день я сам сказал, что хочу на хоккей, и всё. Родители нашли мне форму, и я пошёл заниматься хоккеем. Первый день я катался со стульчиком, а на второй день я его отбросил и поехал без него. Никто мне катание не корректировал. И спиной, и лицом нормально катался. До семи лет, играя на позиции защитника, брал шайбу и бежал в атаку. Поэтому меня перевели в нападение.
– Старший брат сейчас занимается хоккеем?
– Нет. У него всё хорошо, своя семья и своя жизнь. Он мне иногда пишет, что молодец, что гордится мной.
– От Камских Полян до Нижнекамска 30 километров, тем не менее в 8 лет Вы переехали в Нижнекамск.
– Родителям сказали, что желательно переехать, потому что так будет удобнее. Спасибо им что решились на этот тяжёлый переезд. Нелегко продать квартиру, найти новую, решить вопрос с работой. Они всё делали для меня. За это им большое спасибо.
– По 2005 году в ПФО были другие ребята, которые делали разницу в каждом матче. Да и «Нефтехимик» не считался топовым клубом. Но сейчас в КХЛ из тех ребят только Никита Артамонов. Удивляет такая ситуация?
– На самом деле нет. Я много трудился, когда подходил сезон в ЮХЛ. Стал больше времени уделять хоккею, и это дало свои плоды. И в МХЛ на сборах с «Реактором» хорошо потрудился, а после обмена в Нижний Новгород начал ещё больше трудиться. После чемпионского сезона «Чайки» отдохнул две недели и 15 мая начал тренироваться. Ничего просто так не бывает. Но было бы приятно после матча КХЛ с кем-то из своих ровесников на льду вспомнить былое.
– Задевало в юности, что вы были всегда на виду, но в сборную ПФО вас не брали?
– Нет. Один раз меня вызвали на сборы летом, где шёл отбор в сборную ПФО. На тренировках все были одинаковые, никто не выделялся особо, но я понимал, что возьмут из «Ак Барса» и из альметьевского «Нефтяника». Там было без вариантов, и я даже внимания на это не обращал.
– В «Ак Барс» сколько раз в юности звали?
– Ни разу.
«Когда журналисты уходят из раздевалки, можно расслабиться»
– Вы в одном из интервью выделили троих игроков, чья игра вам импонирует: Джек Хьюз, Клейтон Келлер и Евгений Кузнецов. Весьма своеобразный выбор…
– Мне нравится их игра на льду. Хьюз и Келлер немного похожи друг на друга. У Хьюза вообще нет слабых сторон сейчас, все идеально делает. У Келлера мне нравится его катание и техника. Он играет не в самых сильных командах и всегда выделяется. А Евгений Кузнецов мне понравился, когда в 2018 году «Вашингтон» Кубок Стэнли выиграл. И по молодежной сборной России тоже помню его. Перед матчем со СКА старался не думать, что буду играть против Кузнецова. Важнее была команда, а не личности. После игры было желание сделать совместное фото, но мы проиграли, и я не стал этого делать. Может быть в следующий раз, когда выиграем у СКА.
– Вам нравится, что вас сравнивают с Кириллом Капризовым?
– Да. Не знаю, кто и когда это сказал, но я очень много следил за Кириллом Капризовым, ещё когда он играл в Новокузнецке, а потом в Уфе. Когда дома матчи смотрел, то казалось, что у нас и телосложение одинаковое, и в катании есть что-то схожее. Я понимаю, что мне до Капризова далеко. Где он и где я. Но хочется добиться таких же успехов, каких достиг и он.
– Ваш бывший тренер Виктор Фёдорович Лялин подчеркивал, что у вас есть хорошее качество быстро впитывать информацию. Это врождённое?
– Нет, это наработанный навык. Поначалу, лет в 10, когда Виктор Фёдорович был моим тренером, у меня был сложный характер. Я мог что-то ответить тренеру, был балбесом. Виктор Фёдорович меня учил, что так делать нельзя. А я злился в ответ. Мне и папа с мамой говорили, что тренер лучше знает. На протяжении года я лежал один в комнате и каждый день переосмысливал, что, наверное, для меня только лучшего хотят, если всё время подсказывают. Значит верят в меня и хотят, чтобы я стал лучше. И я перестал пререкаться с тренерами, сидел и слушал, что говорят.
– Сейчас сложно представить, что Никита Артамонов кому-то из тренеров что-то высказывает…
– Вообще никогда такого быть не может.
– Вы хорошо воспринимаете информацию, когда тренер спокойно объясняет, а на крик реагируете сложно. В этом плане в «Торпедо» вам повезло?
– Да. Потому что, когда кричат, я начинаю в себе копаться и нахожусь уже не в игре, а в этих мыслях, постоянно думаю об ошибке, а не об игре. Было много примеров, когда на меня кричали и потом я выходил на лёд и делал то же самое. А когда спокойно объясняют, то я спокойно перевариваю информацию и делаю то, что меня просят. С возрастом, конечно, я уже не так остро всё воспринимаю, как в детстве. Сейчас, если кто-то накричит на меня, я спокойно среагирую и сделаю так, как надо.
– Со стороны может показаться что вы – тихий человек, который любит одиночество…
– Нет, на самом деле я могу посмеяться и пошутить. Сосредоточенность нужна именно перед игрой, когда остаётся минут пять, когда все мысли о матче. И после матча нужно сидеть серьёзным. А когда журналисты уйдут из раздевалки, то можно и расслабиться.
– У Вас это четвёртое большое интервью. Насколько переживаете и готовитесь перед разговором с журналистами?
– Сегодня точно не готовился. Вот когда в прошлом сезоне у меня были первые интервью, было тяжело найти какие-то правильные слова, лишнего не ляпнуть. Со временем стал к этому более спокойно относиться.
– Вы говорили, что когда вам показали центр Нижнего Новгорода, то были поражены красотой. Что конкретно вас поразило?
– Улица Большая Покровская, по которой я прошёлся. Потом вечером дошли до Чкаловской лестницы, я посмотрел вниз и увидел, как красив Нижний Новгород – подсветка, мосты. Сразу в душу запало.
– Чкаловская лестница входит в один из маршрутов прогулки Никиты Артаманова?
– Нет. Вниз ещё можно спуститься, а вверх иногда тяжело идти. И народу на ней всегда много, мне это не особо нравится.
– Назовёте пять своих любимых мест в Нижнем Новгороде?
– Вся улица Большая Покровская, Кремль, который я весь обошёл внутри, Верхне-Волжская и Нижне-Волжская набережные, которые я также все прошёл и Стрелка, где строится новый ледовый дворец.
Досье
Никита Сергеевич Артамонов
Родился 17 ноября 2005 года в Нижнекамске
Карьера: 2021-2022 – «Реактор» (МХЛ), 2022-2023 – «Чайка» (МХЛ), 2023-н.в. – «Торпедо» (КХЛ).
Достижения: обладатель Кубка Харламова (2023).
