Новости

Генеральные менеджеры  признали его лучшим тренером в истории КХЛ абсолютным большинством голосов. Он возглавил символическую сборную 15-летия по итогам еще  одного,  не очень давнего, опроса. Он, наверное, вообще  лучший российский тренер, если брать последние четверть века. Лучший клубный тренер – без этого уточнения не обойтись, потому что касаемо сборной у Зинэтулы Хайдяровича есть более удачливые конкуренты.

Легендой клуба в качестве игрока стать легче, чем легендой к качестве тренера, потому что тренерская стезя непредсказуемее, в чем Евгений Геннадьевич Корешков давно уже убедился. Между тем тренерские достижения младшего и самого известного из братьев Корешковых в чем-то вполне сопоставимы с его достижениями как игрока.

Мог ли Владимир Михайлович Кучеренко, ставший легендой «Спартака», добиться чего-то большего? Мог бы, конечно, да он, собственно, и добился, не потерявшись в  суматошней жизни после игровой карьеры.

Он такой один – со всеми своими титулами, уникальной карьерой и встроенностью в саму ткань отечественного хоккея в течение 60 с лишним лет. И сейчас, в солидном возрасте, Владимир Владимирович не рядом, а внутри процесса сложного, порой противоречивого, но всегда увлекательного.

Когда на юбилей главного тренера «Салавата Юлаева» приходится «зеленое дерби», да еще в Уфе, лучше ничего не прогнозировать, а в качестве позитива принять за данность, что отмечать в любом случае некогда – сначала «Ак Барс», следом «Локомотив», что с точки зрения распределения мест в первой четверке имеет принципиальное значение. Словом, Виктору Николаевичу не до юбилея, и понять его можно.

Атакующих защитников в истории нашего хоккея не особенно много, уж больно рисковая, потому и дефицитная специализация, не очень поощряемая тренерами. Юрий Ляпкин с середины 60-х и до конца богатой на события карьеры представлял собой скорее исключение, чем правило.

Таких давно нет, и не будет, потому что Сергей Гомоляко в истории российского, отечественного и мирового хоккея занимает особое место, на которое другие и не претендуют.

Преображение, случившееся с форвардом столичного «Динамо» Николаем Борщевским в конце 80-х, до сих пор остается одним из самых знаковых событий переломного периода. Тогдашние новости в основном касались двух тем – скандал и отъезд, собственно о хоккее, тем более о каких-то открытиях и каком-то индивидуальном прогрессе, мало кто думал, потому что загадывать даже на год вперед казалось уже чем-то нереальным.

Полвека назад только что закончился 1974-й, удивительный для него год, но предаваться ностальгии в 25 лет могут разве что неисправимые мизантропы. Да и некогда было Сергею Котову смаковать то, что сбылось, и сожалеть о несбывшемся, жизнь летела со скоростью шайбы после хлесткого щелчка, и обещала много всего впереди - в основном, конечно, хорошего, потому что праздничные новогодние дни для поднятия тонуса и существуют. Откуда ему было знать, что так, как в 1974-м, уже никогда не получится, и не только у него?

В том, что Сергей Федоров – хоккеист великий, может даже гениальный, сомневаться не приходится, тут не нужно приводить статистику. В том, что его назовут таковым и как тренера – при всей уникальности короткого пока пути – есть сомнения. Эпитет «великий» применительно к ныне действующим тренерам как-то не в ходу, и это не тренеры плохие, а время такое, не самое благоприятное для бывшей штучной и очень уважаемой профессии.

Было бы большой ошибкой считать Алексея Касатонова защитником-чернорабочим, подчищающим за партнера и за партнеров – нет, Касатонов  по игровым качествам и универсализму мало в чем уступал даже Фетисову. Ничего себе «чернорабочий», забросивший за карьеру только в чемпионатах страны 119 шайб – в среднем в каждом пятом матче!

За хитрость и силу отвечал Владимир Петров — как мозг звена, за искусность и красоту — Валерий Харламов; а Борис Михайлов отвечал за всё как старший в тройке, капитан и вожак.

Бывших вратарей не бывает. Вратарь – он на всю жизнь остается вратарем. Взгляд зоркий, слог сдержанный, говорит немного, но углы не сглаживает, и всегда в игре. Это – о Пашкове, и его жизни, в которой незаметно подкралась такая красивая дата. Александр Константинович и сейчас за словом в карман не лезет, если его о чем-то спрашивают.

На льду Алексея Гусарова «тихим» никто не считал, особенно нападающие, в том числе великие, которые от его силовых приемов тоже настрадались порядочно. Все эти эпитеты – от «тихого» до «скромного» относятся к жизни вне льда, и идут от особенностей характера, что ничуть не мешало его основной работе.

Милейший Юрий Георгиевич… Нет, так к хоккейным тренерам не обращаются, а мне очень хотелось обратиться именно так уже при первой встрече. Вполне функциональной встрече, по поводу какого-то очередного матча, с общением на уровне «вопрос-ответ», но было в моем собеседнике что-то такое, что выделяло его из тренерской когорты.

В 66 лет он вышел на лед по просьбе соперников, которым до комплекта не хватало защитников. Его подопечные из женской команды СКИФ не возражали, им даже было интересно сыграть против наставника, за несколько минут до стартового свистка надевшего форму любительской команды «Волга».

Из современного хоккейного процесса Максим Сушинский не исключал мебя никогда. Причем это касается не только комментариев по тому или иному поводу, но и непосредственно игровой хоккейной практики. Сломать четыре ребра в матче хоккейной медиалиги – это сильно. Чтобы быть готовым к подобным приключениям, надо очень сильно любить хоккей.

Когда главная  команда его клуба оказалась под угрозой вылета в низший дивизион, все уже почти опустили руки, в том числе и главный тренер, перед решающим матчем 53-летний тренер юниоров Владимир Ковин сказал, что сам выйдет на лед, и покажет, что такое русский характер. Слова у потомственного автозаводца с делом не расходятся, и он  не просто вышел, чтобы как-то встряхнуть одноклубников, а бился, как в молодые годы, да еще и сделал три (по другим данным две)  голевые передачи! «Реймс», а дело происходило во Франции в апреле 2008  года,  победил 7:4, и сохранил прописку

Их никогда не путали хотя бы потому, что роли у них были разные. Александр – крайний нападающий, техничный, скоростной и забивной – кистевой Александра Голикова можно было считать образцовым. Владимир – классический центр, больше сосредоточенный на снабжении передачами своих партнеров, и большинство своих голов Голиков-старший забил с пасов младшего брата.

Такой защитник точно бы торпедовцам не помешал. Сбросить бы Юрию Ивановичу полсотни годков – он бы подсобил своим нижегородцам и обожаемому Игорю Ларионову. В 25 лет Федоров  как раз впервые за национальную сборную и сыграл, на чемпионате мира-1975,  единственный  представлял не столичный клуб, а для Нижнего Федоров, конечно, легенда – 16 сезонов за «Торпедо», под 600 матчей провел, больше 100 шайб забросил, и тренировал автозаводцев немало.

Александра Мальцева невозможно перехвалить – скорее наоборот, эпитеты даже в превосходной степени могут показаться пресными, недостаточно полно отражающими его игру и его карьеру.

На Столбуна ходила вся хоккейная провинция, это был дополнительный стимул пойти на игру своей команды. Все знали, что едет Казань, первая тройка СК им. Урицкого выйдет на лед, и без гола, как ее не закрывай, не останется. Это даже не надо было прогнозировать – в иные сезоны на звено Геннадий Маслов – Сергей Столбун – Валерий Шалахин приходилось больше половины заброшенных казанцами шайб.

Нынче таких невысоких в защитники не берут. А если бы брали, то реже бы сетовали на дефицит классных оборонцев. А мода должна быть не столько на рослых и могучих, сколько на крепких и умных. Виталий Давыдов на льду был именно из таких.

Директору департамента проведения соревнований КХЛ Сергею Анатольевичу Козлову исполняется 60 лет.

Нарезка лучших голов Александра Могильного в НХЛ сделает честь любому звездному снайперу. Красавец, конечно, с защитниками и вратарями расправляется, как угодно, с какой-то невероятной изысканностью. Жаль, живьем не довелось увидеть, да и ТВ репортажами из-за океана не баловало.

То, что у Игоря Болдина «глаза на затылке», знали с его детских лет. Как классическому представителю спартаковской школы ему не было нужды доказывать приоритет умного хоккея над силовым. Для Болдина это было естественным и органичным, принципов он не поменял и в тренерской работе – другое дело, что коррективы неизбежно вносит сама жизнь, и не все из них Игоря Петровича радуют.

Петра Воробьева-тренера знают все. Оценивают по-разному, но такая уж это масштабная  и ни на кого не похожая фигура, до сих пор вызывающая споры.

Человек редкого мужества и редкой же природной скромности, Виктор Васильевич Жлуктов не любит славословий, с нескрываемой иронией относится к напоминаниям о своей звёздности и легендарности, и в этом отношении мало чем отличается от себя 50-летней давности. Ну хорошо, 48-летней, но это дела не меняет.

Что-то в игре Блинова было, что заставило Тарасова выбрать именно его. Пусть на короткий срок, но – выбрать. Все-таки заурядным мастером Юрий Блинов не был – он был хорош в завершении, обладал прекрасными скоростными качествами, не жадничал с передачами, да и взаимопонимание с новыми партнерами находил легко.

В середине декабря 2010 года под своды домашней арены «Крыльев Советов» торжественно поднимали стяг с номером 12 – в честь Владимира Репнева. Вообще-то главным событием дня было не это – «Крылья» отмечали присвоение своей знаменитой хоккейной школе имени Игоря Дмитриева, многолетнего капитана и тренера. Но Владимир Репнев чужим на этом празднике не был.

Игровую и тренерскую карьеру Андрея Пятанова четко разделил рубеж прошлого и нынешнего столетий – впрочем, и рубеж 90-х тоже стал своеобразным разделом между его домашней и зарубежной карьерой. Она не изобиловала чем-то экстраординарным, хотя получить тренерскую лицензию в Швеции далеко не каждому российскому специалисту оказалось бы по силам.

Великий перфекционист Анатолий Тарасов мечтал об идеальном защитнике, и в середине 60-х он его получил. Естественно, не готового, а только в проекте, но это было уже делом техники. Тарасов не был бы Тарасовым, если бы из такого благодатного «материала»  не вылепил то, что хотел. Для этого надо было основательно потрудиться и самому будущему классику, но тут устремления тренера и ученика полностью совпали. С конца 60-х на целое десятилетие Владимир Лутченко олицетворял образ классического оборонца ЦСКА и сборной СССР.

На Южном Урале в хоккейной среде объяснять, кто такой Николай Макаров, не нужно. Среднестатистический российский хоккейный болельщик с более или менее солидным стажем тоже обойдется без напоминания, а вот молодым подсказка, пожалуй, требуется.

В первую очередь при упоминании фамилии всплывает «первый советский хоккеист, получивший официальное разрешение играть в НХЛ». Понимая и принимая важность этого момента как для карьеры Сергея Пряхина, так и для всего советского хоккея, замечу, что далеко не все упирается в историю с НХЛ.

После того, как под своды ЛДС ЦСКА подняли его именной стяг, игроки «Сибири» поздравили тренера со словами: «А мы и не знали, что вы такой знаменитый». Дело было 25 ноября 2008 года, накануне 50-летия Сергея Викторовича Старикова, двукратного олимпийского чемпиона, трехкратного чемпиона мира и 10-кратного чемпиона СССР.

На двух подряд предсезонных турнирах 2000-го года его признавали лучшим нападающим, хотя конкурентов и хватало, и лучшие его годы в «Салавате» были уже позади. Но мастерство никуда не девалось, пусть и партнеры менялись, а про связку Муфтиев-Денисов вспоминали разве что тогда, когда они вместе на короткий период воссоединялись в «Северстали».

Никто не знает отечественный хоккей во всей его многоукладности так,  как знает его нынешний юбиляр. Речь не об энциклопедических понятиях, а о пропущенном через руки и сердце живом деле, и неважно, идет речь про эпоху 50-летней давности, или о нынешних временах.

В непростое для «Авангарда» время оказался в Омске Михаил Кравец, турбулентности в клубе за последний год только нарастала, и непосредственно команду это не могло не затронуть, а  главного тренера эксперты вовсе объявляли «запасным».

Молодые коллеги звали его Батей, игроки-ветераны Николаичем, по имени обращались немногие, чаще всего — по имени-отчеству, потому что уважением пользовался и в молодые годы. Домбровский в судействе — это имя, марка международного уровня, эталон профессии особой сложности.